С этой книгой отношения у меня не задались с самого начала. Купила я ее аж на прошлогоднем нон-фикшене, удивившись непривычному Ховарду на обложке и неизвестному переводчику. Тогда же я сказала себе: "Сорняк, по-моему, тебе пора прекращать читать гейские романы на английском. Ты уже не в состоянии воспринимать русский текст." Текст предисловия Нины Бавиной, переводчицы, я воспринять так и не смогла, увидев вместо связных мыслей какие-то подозрительные обрывки фраз.
Второй заход был не многим лучше. На третий раз до меня начало доходить, что, наверное, дело-то и не во мне...
Теперь подойдем с другого конца. Всякая читательница имеет право на собственную трактовку текста, даже если эта трактовка
несколько очень сильно не согласуется с авторской позицией. Прочие читательницы вправе с этой трактовкой не согласиться. Но писать о своих взглядах не текст все же нужно так, чтобы простые смертные их поняли. Приведу для примера цитату:
Множество мотивов, встречающихся в его творчестве, восходит к исключительно ярким сновидениям - очевидно, не будет натяжкой назвать их визиями, - которые посещали его всю жизнь. Этим объясняется особенность его стиля, с одной стороны и ощущение подлинности некой реальности, которую он описывает, с другой. Реальность эта, не постижимая обычным набором чувств, "незримое простому взгляду задальнее", и диктует ту особую манеру письма <...>, стремящуюся по словам другого духовидца, дать почувствовать "сквозь необычные сочетания слов, сквозь эти образы, почти лишенные очертаний, наличие такой реальности"И вот таким слогом десять страниц. От слова визии у меня случилась икота. Ну а как сам Лавкрафт относился к подобным, прости Сила, духовидцам и экзальтированным их почитателям, известно. Впрочем, пережила бы я духовидческие воззрения переводчицы, если бы не ее отчаянное желание выпендриться вкупе со столь же отчаянной неряшливостью.
Простыня текстаОна пишет в предисловии, что слог Лавкрафта архаичен (что неправда. Он старомоден, да, и еще витиеват и ритмичен, и срывается иногда на белый стих), но не упоминает, что при всей его любви к старым стилям он был безупречно строг со своими текстами, и не позволял себе безвкусицы перенасытить их устаревшими словами и оборотами. Даже там, где он цитирует придуманные древние книги. У Нины Бавиной же текст Лавкрафта превращаются в нагромождение бессмысленных красивостей - в ущерб самому автору, здравому смыслу и потенциальным читателям. И в качестве примера будет цитата из "Некрономикона" в двух переводах. Я не люблю перевод Мичковского, но по сравнению с Бавиной он - чистейшей прелести чистейший образец.
| The Festival (1924) |
Празднество (перевод Н. Бавиной) |
Праздник (перевод О. Мичковского) |
“The nethermost caverns,” wrote the mad Arab,
“are not for the fathoming of eyes that see;
for their marvels are strange and terrific.
Cursed the ground where dead thoughts live new and oddly bodied,
and evil the mind that is held by no head.
Wisely did Ibn Schacabao say, that happy is the tomb where no wizard hath lain,
and happy the town at night whose wizards are all ashes.
For it is of old rumour that the soul of the devil-bought hastes not from his charnel clay,
but fats and instructs the very worm that gnaws;
till out of corruption horrid life springs,
and the dull scavengers of earth wax crafty to vex it and swell monstrous to plague it.
Great holes secretly are digged where earth’s pores ought to suffice,
and things have learnt to walk that ought to crawl.” |
"Пустоты преисподние, - пишет безумный араб,
- не предназначены для глаз, которые зрят,
ибо дивные их дела суть страшные и ужасные.
Проклята та земля, где мертвые мысли живут в новой и необычной плоти;
и скверна тот разум, чье седалище не голова.
Мудро сказал Ибн Счакабао, что радостна та погребальня, в которую не полагали кудесника,
и радостна ночь того города, в котором все кудесники развеяны пеплом.
Ибо старая молва говорит, что душа спознавшегося с дьяволом не спешит оставить свой скудельный сосуд,
но утучняет и наставляет самого червя сосущего,
пока из праха разложения не родится мерзкая жизнь;
и тупые земляные могильщики умудряются лукаво на то, чтобы земле досаждать, и раздуваются уродливо, чтоб ее терзать.
Огромные язвины протачиваются там, где пор земли должно быть достаточно,
и научается ходить тварь, которая должна пресмыкаться". |
Нижние из пещер подземных, писал безумный араб,
недоступны глазу смотрящего,
ибо чудеса их непостижимы и устрашающи.
Проклята земля, где мертвые мысли оживают в новых причудливых воплощениях;
порочен разум, пребывающий вне головы, его носящей.
Великую мудрость изрек Ибн Шакабао, сказав: блаженна та могила, где нет колдуна:
блажен тот город, чьи колдуны лежат во прахе.
Ибо древнее поверье гласит, что душа, проданная диаволу, не спешит покидать пределы склепа,
но питает и научает самого червя грызущего,
пока сквозь тлен и разложение не пробьется новая чудовищная жизнь,
и жалкие поедатели падали не наберутся хитроумия, чтобы вредить, и силы, чтобы губить.
Огромные ходы тайно проделываются там, где хватило бы обычных пор земных,
и рожденные ползать научаются ходить . |
И так вся книга. Рассказ "Outsider" (как я люблю няшечку - главного героя, это ж ми-ми-ми), у нас он "Изгой", "Чужак", у Бавиной "Сторонний", начинается вообще с дивного: "<...>. Оплетенных повойными травами деревьев, безгласно качающих искривленное ветвие далеко в вышине". Обычно не выеживаются и переводят так: "<...>деревьев; огромных, причудливых, оплетенных лианами, безмолвно качающих в вышине искривленными ветвями." Хотя должен, по идее, начинаться с эпиграфа за авторством Китса. Где мой эпиграф, я вас спрашиваю???
Вдогонку же о самом грустном. О Мифах Ктулху, от незнания которых не спасет умение переиначить авторский текст на посконно-возвышенный лад. Знаете, как тут перевели великолепный пассаж про слепого султана демонов Азатота? В "The Haunter of the Dark" (в котором, опять таки, пропущено посвящение Роберту Блоху и эпиграф, вашужмать), переводчица пусть и обозвала Скитальца тьмы "Наваждающим тьму", но я ей это прощу за следующую цитату:
"Он вспомнил предание древних об Абсолютном Хаосе, в сердце которого раскинулся незряшный несмысленный бог Азафот, Владыка Всех Тварей, взятый в круг шаркающим роем своих бездушных и бесформенных плясунов, усыпляемый пронзительным однотонным свистом демонской флейты в безымянных лапах"
Оригинал и другой перевод
He thought of the ancient legends of Ultimate Chaos, at whose centre sprawls the blind idiot god Azathoth, Lord of All Things, encircled by his flopping horde of mindless and amorphous dancers, and lulled by the thin monotonous piping of a daemoniac flute held in nameless paws.
Он вспомнил древние мифы об Абсолютном Хаосе, где обретается слепой и безумный бог Азатот, Вседержитель Всего, окруженный верной ордой безумных безликих танцоров и убаюканный тонким монотонным писком демонической флейты, пляшущей в лапах безымянного существа. - пер. О. Алякринского
Вощем на незряшном несмышлёныше Азатоте со мной приключилась истерика, и я окончательно перестала жалеть деньги, которые я потратила на эту книгу.
Ну и и дальше по мелочи. Юггот переводчица называет Юугготом, ведьму Кезию Мейсон Кизайей, а крыса Дженкин у нее стала девочкой (с бородатым личиком, ога). Ньярлатотеп у нее то Ньярлафотеп (стр. 14), то Ньярлафотем (стр. 136), то вообще Ньюарлафотеп (стр. 154), причем последние два в одном и том же рассказе. Вероятно, все усилия переводчицы ушли на выискивание в словарях устаревших синонимов современных слов, не оставив ничего для проверки авторских имен.
Вывод из всего этого безобразия банален. Да, у нас по-прежнему не могут нормально перевести Лавкрафта, и эта книга очередное тому подтверждение. Впрочем, для фанатов она будет хорошим приобретением, чиста для коллекции, потому что так над текстами ГФЛ, имхо, не измывался еще никто.